Норвежский лес: скандинавский путь к силе и свободе
Ларс Миттинг
Дрова греют дважды: один раз – когда их рубишь, и второй – когда их сжигаешь.
Обычная история о дровах, которая покорила мир. Ларс ...
О гендерных стереотипах в СМИ
Существование журналистики невозможно без стереотипов. С появления первой газеты до создания глобальной системы массовых коммуникаций устойчивые представления о добре и зле, героизме и подлости, спасителе человечества и «враге народов» и т.д. являлись не только непременным атрибутом каждого адресованного широкой аудитории сообщения, но непосредственно самим строительным материалом любой публикации, радиопрограммы или телепередачи. Стереотипы имеют свойство меняться во времени, отражать политические интересы и идеологию государств, национальных или международных группировок и партий, а также представления обыденного сознания, свойственные эпохе. Отражают они и настроения, взгляды и предрассудки самого носителя информации – журналиста. В этом смысле никакое сообщение не является абсолютно нейтральным (в чем давно сошлись исследователи журналистики самых разных стран) – оно неизбежно не только отражает состояние общественного сознания и идеологии, но и ежедневно и ежесекундно создает общественное мнение; предлагает ролевые модели, образ мыслей и отношения к действительности, образ женщины. Весьма популярные в период, последовавший за распадом СССР, разговоры о «нейтральности информации», о главной задаче новостей «передавать точные факты» сегодня воспринимаются как наивные романтические иллюзии постсоветского интеллигентского мышления – доказательством тому вся современная пресса стран, возникших на бывшем советском пространстве. В то же время СМИ выступают и своего рода лабораторией по проверке на прочность старых представлений и выработке новых стереотипов. Говоря о гендерных стереотипах в СМИ в Азербайджане и в странах, возникших в последнее десятилетие на территории бывшего СССР, прежде всего стоит отметить тот факт, что гендерные стереотипы в журналистике возникли вместе с самой журналистикой – они отражали гендерные различия в существующих тогда обществах, закрепляли традиционные гендерные роли. Любопытно, что в первые советские годы этот идеал начал довольно быстро исчезать из периодики, будучи сменен новым – радикально новым для культуры и журналистики – образом строительницы социализма. Великий социальный эксперимент, которому положил начало 1917 год, был неотделим от создания и утверждения новой идеологии, нового массива культуры, разрабатывающей, развивающей и укрепляющей новую мифологию. Можно сделать вывод о том, что взамен традиционных представлений о взаимоотношениях супругов советский миф предлагал новую модель. Здесь возникала пара по типу «дочь – отец», в которой роль отца мог играть непосредственно сам «отец народов» Сталин, советская армия или весь советский народ (как в финальном эпизоде фильма Г.Александрова «Цирк», где весь зрительный зал поет колыбельную песню черному ребенку Мэри, как бы удочеряя и ее заодно). Идея пришлась как нельзя лучше ко времени, когда многие мужчины были убиты в войнах или валили лес в лагерях. Взамен непостоянных и трудных взаимоотношений с возлюбленным миф предлагал надежную отеческую любовь, единение с самой прогрессивной идеей, участие в построении рая на земле, он обещал женщине воспитать ее детей героями и гарантировал им вечную славу после смерти во имя идеи. Может быть, этим и объясняется подчеркнутая асексуальность всех героинь советской журналистики вплоть до 1990-х годов. Вот такие, до боли похожие одно на другое, лица и характеры мы видим в газетах и журналах советской эпохи, и обратим внимание на то, что женские образы пользовались особенной популярностью у редакторов в годы тяжелых испытаний и репрессий. Ничего странного нет в том, что с началом перестройки, когда идеологическое здание советской системы дало первые трещины, гендерные стереотипы принципиальным образом изменились, и любимый демократической интеллигенцией стереотип Золушки стал преобладающим. Выбросив на свалку истории идею женской общественной активности и самостоятельности, участники дискуссии начали активную пропаганду идеи естественного предназначения женщины. Растиражированный СМИ, новый стереотип завладел общественным сознанием почти тотально, и вышел на широкий политический простор. Начало рыночных реформ (1991-1993гг.) можно считать торжеством новой гендерной мифологии в СМИ. Гендерные стереотипы заменили стереотипы идеологические, это было знаком исторического момента. Женщин не привлекали в газеты в качестве экспертов почти никогда. Женское движение за рубежом не освещалось в зарубежных репортажах, а феминистки потихоньку начали занимать в системе стереотипов пустующее место «врага народа» – они были представлены как грязные и недовольные жизнью тетки, не умеющие привлечь мужчин. Все уже упомянутые тенденции гендерной стереотипизации тем не менее продолжали оказывать решающее влияние на образы женщин и мужчин в журналистике. Росли числом журналы для женщин и для мужчин, в которых предлагали присущие обществу потребления и традиционные для него стереотипы: женщины как подруги и соблазнительницы, внимательной к своему телу и нарядам, мужчины как завоеватели и хозяева. В 1995-1996-х годах начался новый период осмысления журналистикой гендерных ролей и период поиска новых эталонов. В основе этого явления лежали самые различные процессы. В национальных качественных (а следом за ними – и региональных политических) СМИ гендерные стереотипы уже не являли такого единства, как в начале десятилетия. Анализ показал, что к 1996 году одни СМИ предпочитали женщину-героиню с активной жизненной позицией, имеющей свое мнение и желающей преобразования общества, лидера политики и бизнеса, другие продолжали использовать образ маргиналки – преступницы и звезды эстрады и спорта. Молодежная пресса по-прежнему эксплуатировала внешность женщины, представляя ее как секс-объект. В то же время лишь 1% от всех газетных площадей был посвящен материалам о женщинах, кто бы они ни были. Последующие годы показали, что тенденция налицо – о женщинах было написано на 1, 5% всех газетных площадей национальной прессы и их образы продолжали меняться. Видна тенденция количественного роста материалов о женщинах, однако, до гендерного баланса. Одной из центральных проблем, подлежащих в настоящее время всестороннему изучению, является анализ влияния гендерных отношений на современную журналистскую практику, отражения в ней новых реалий информационного общества, взаимосвязи между гендерной принадлежностью журналиста и методом подачи информаций. К началу 80-х годов ХХ века относится появление волны исследований о женщинах в журналистике, однако внимание было уделено в основном социально-экономимическим проблемам: профессиональной дискриминации женщин, меньшей оплате за равный труд по сравнению с мужчинами, трудностям семейной жизни. Позднее за рубежом появился ряд серьезных исследований, посвященных изучению гендерных отношений в журналистике, проявлению различных форм сексизма, а также трансформациям в общественном сознании относительно роли женщин-журналистов в производстве и представлении информации. Заметим, что первые глубокие исследования указанных проблем были осуществлены на американском материале, хотя первенство в появлении женщин-ведущих на экране принадлежит британским СМИ. Тенденция появления «новой журналистики» и информации, адрестванной исключительно женщинам (сначала в приложениях к британским «мужским» газетам, а затем в специальных дамских журналах и газетах), была отмечена еще в конце ХIХ века. Привлечение женщин-читательниц рассматривалось как важное условие успешного газетного бизнеса, и для реализации этой цели на работу в газеты стали приглашаться также женщины, которые, по мнению редакторов, могли не только правильно определить круг интересов потенциальных читательниц, но и сделать сообщаемую информацию более эмоциональной и личностно-ориентированной. Постепенно «феминизация» прессы сменилась ее «сексуализацией», точкой отсчета которой, как отмечают многие исследователи этого вопроса, стало появление на 3-й странице британской газеты «Сан» так называемой «Page Three Girl» полуобнаженной красотки. Этому примеру последовали многие другие газеты, что спровоцировало в обществе серьезные дискуссии, имевшие большие социальные последствия.
